Humanum est.

Чувство нравственной  тошноты  и отвращения  достигает  в нас высшего предела, ког­да мы видим, что, вопреки призванию, жизнь человечества  в его целом  поразительно  напоминает то, что можно видеть  на  дне аквариума. В мирное время  это роковое  сходство скрыто, замазано культурой; напротив, в дни  вооруженной борьбы народов  оно выступа­ет с цинической откровенностью; мало того, оно не затемняется, а, наоборот, подчеркива­ется культурой, ибо в дни  войны   самая   куль­тура  становится  орудием  злой, хищной  жиз­ни, утилизируется по  преимуществу для той же роли, как челюсть в жизни водяного жука. И принципы, фактически управляющие жиз­нью человечества, поразительно уподобляются тем законам, которые властвуют в мире животном: такие правила, как "горе побеж­денным" и "у  кого  сильнее челюсть, тот и прав", которые  в наши дни провозглашают­ся как руководящие  начала  жизни народов, суть  не более и не менее как возведенные в принципы биологические законы.

     И  в этом превращении законов природы  в принципы - в этом  возведении биологи­ческой  необходимости в этическое начало - сказывается существенное различие между миром животным и человеческим, различие не в пользу человека.

     В  мире животном  техника  орудий истреб­ления  выражает собой  простое отсутствие  духовной жизни: эти орудия достаются жи­вотному как дар природы, помимо его созна­ния и  воли. Наоборот, в  мире человеческом они - всецело изобретение человеческого ума. На наших глазах целые народы все свои помыслы сосредоточивают  преимущественно  на   этой  одной  цели  сознания  большой че­люсти для сокрушения и пожирания других народов.   Порабощение человеческого духа низшим материальным влечением ни в чем не сказывается так сильно, как  в  господстве  этой  одной  цели  над  жизнью  человечества  - господстве,  которое  неизбежно  принимает  характер  принудительный.  Когда появляет­ся на мировой арене какой-нибудь один на­род-хищник, который отдает все  свои  силы  технике истребления,  все  остальные  в  целях  самообороны вынуждены ему подражать, потому что отстать в вооружении - значит рисковать быть съеденными.  Все  должны заботиться о том, чтобы  иметь  челюсть  не меньшую, чем у противника. В большей или  меньшей степени все должны усвоить себе образ звериный.

Трубецкой. Три очерка о русской иконе.