Вся немецкая семья ушла спать, весь первый этаж в моём распоряжении. В последние месяцы редко выдавалась возможность побыть одной. Избыток одиночества когда-то чуть не свёл меня с ума, но его полное отсутствие тоже вредно.
Я живу как бы вперёд, всё время вперёд, и только в моменты уединения с собой я могу оглянуться назад, порефлектировать над событиями, проанализировать новую информацию. И уже очень давно я не нахожу на это время, а если и выдается возможность поразглядывать собственные мысли, они все куда-то разбегаются, и на душе пусто. Это очень заметно по моему блогу (не по этому): все больше про путешествия, всё больше фотографий, все меньше литературы и поэзии, всё меньше записей об абстрактном.
В университетские годы в России я очень увлекалась поэзией и классической литературой, прочитала много книг и статей по философии и психологии. Чем дольше я живу в Германии, тем меньше я читаю. Вообще. Всякое высокое мне и обсудить особо не с кем. И я замечаю, как становлюсь приземленной. Многие немцы очень приземленные. Они интересуются повседневным, осязаемым. Стоило заподозрить подвох, когда выяснилось, что немцы не знают и не читали Ремарка и Цвейга. Они не читают ни Ницше, ни Гегеля, никто и никогда не пытался заинтересовать их немецкой философией. Не всех. Но многих. И это не хорошо и не плохо, просто они такие, а я откуда-то из прошлого.
И мне этого порой не хватает, как воздуха. Германия - страна свободного мнения. В основном, это мнение политическое, и связано с насущими проблемами. Когда я говорю об эстетике Гамбурга, о банальности и одновременной красоте прямых линий, об ощущении пространства, все слушают, но никто не понимает, и я это вижу. Вряд ли в этой стране меньше духовности, чем в России. Просто она другая, в других областях, а мне нужна моя, русская. Может, из-за универа, может, из-за окружающих меня людей, в России я скатывалась глубоко в себя, пропускала книги через собственные клетки, ассимилировала их лихорадочность и отчаяние.
Сейчас я куда счастливее, но и духовно заметно беднее.
Новый университет дал мне совершенно новый взгляд на мою область знаний, расширил мой кругозор в области геополитики, но то, что я сейчас изучаю, полностью научно. Оно буквально лишено духовного наполнения.
Первый укол ностальгии настиг меня на пражской выставке японской каллиграфии. Столько эстетики в этих стихах, столько скрытых символов. И никакой пронзительной боли, лишь тёплая ностальгия и умиротворение. В каждом прыжке лягушки. В каждом опустевшем кресле.
Мне не хватает поэзии, и сколько бы я не покупала сборников немецких поэтов, в Германии нет и не было второго Бродского. И сам язык как будто совершенно не создан для поэзии.
Чайная чашка опустела; это мои песочные часы, которыми я вечерами отмеряю ностальгическую паузу. Пора возвращаться к эстетическим категориям японского дома.
Комментариев нет:
Отправить комментарий