Vogue is about dreaming.

Телефон alcatel: звонит и ничего лишнего.
Никаких яблочных примочек, отвлекающих
от познания Вселенной.

Некоторых вещей хочется только до тех пор, пока их у нас нет. Я рассматриваю картинки в Vogue, и меня переполняет желание научиться кроить, шить, ткать, потому что когда видишь одежду и произведение искусства через дефис, пропадает желание носить что-то обыденное: футболки, джинсы (которого и так, по сути, не было). Хочется потратить все свои деньги за полгода на туфли своей мечты или идеальное платье. Но потом я понимаю, что:

1. Если бы у меня были все деньги этого мира, красивая одежда перестала бы быть чем-то недостижимым, мечтой о прекрасном и далёком, она стала бы доступной, как все и всё, что чувствует приближение денег. Наверное, я из тех людей, которые исполнению своих желаний всегда предпочтут сам процесс вожделения, эту тоску о том, чего никогда не достичь, да, собственно, и не надо.

2. Всё это прекрасно только на картинках. В жизни улицы по колено в грязи, и собственное тело устроено так, что его мало что может украсить в принципе. Носи я Valentino, являла бы собой воплощение разлагающейся плоти, испускающей внеземные зловония, прикрытой сверху благоухающими цветами. Просто прелесть, в общем.

Мечтать не вредно. Иногда.

А вообще вперед, к духовному просветлению. Kinder Pingui и Vogue - проделки капиталистов, уничтожающих стремление к возвышению разума и совершенству плоти.

Autumn. Girls. Leaves.

What happened? The official day of poetry? Stop writing, Julia.

Не жди. И сегодня тоже
День закончится сном.
В двенадцать, ни часом позже
И никогда потом.
Не верь своим мыслям, ибо
Им - лишь бы спастись.
Либо тони. Либо -
Без конца в сомнениях трясись.
Не надейся на то, что завтра
Солнце выглянет из-за туч.
Лежи и читай Сартра,
Ибо язык - могуч.
И в нём - миллионы лжи,
Первая краше второй.
Нет-нет, не вставай, лежи,
Изучай Вселенский крой.
Не забудь, что молчание лишь
Ценно в царстве шумов.
И пытайся найти тишь
В безумном потоке слов.

Gone with the Cold.

Осенью даже в бесталанных расцветает поэзия.

Пишу тебе, обрывок слова
Срывается в пустоту.
Пишу о том, что сегодня снова
Являлось в мою мечту.
Едва ногами переставляя
В холодном тумане весны,
Я тихо бреду, собою являя
Собственные же сны.
Холодный поезд скрипя подплывает,
Швартуясь у мёртвой сосны.
Мой разум плавно тебя забывает,
Перемещая во сны.
Под мерный стук несёт электричка
Бездомное тело-лёд.
Звонить перед сном - скорее привычка,
Да и она уйдёт.

Rainbow.

В Библии такое милое и романтичное объяснение радуги: мол, когда идёт дождь, радуга напоминает Богу, что он простил род человеческий и чтобы не топил больше Землю. В этом есть что-то необъяснимое, что пробирает душу. After the hurricane comes the rainbow.

*Жду радуги от людей. Метафорически.

Benito Mussolini.

Марш на Рим 1922г.

Вступление.
За лето я успела забыть, как порой бывает тяжело читать биографические книжки с историческим повествованием, продираться через множество отдельных подробностей, незнакомых имен, мест, пактов и договоров, представленных в тексте через призму мировоззрения автора. В случае с Италией всё, конечно, немного проще: я уже поверхностно знакома с географией и основными национальными особенностями. Вот когда я читала про мусульманские завоевания... но это другая история.
Так исторически сложилось, что любая идея меня сначала заражает, а потом уже ассимилируется в мозгу в виде теоретических знаний, смешиваясь с другими идеями и образуя неподвластное (пока) рефлексии нечто. С идеей фашизма в моём мозгу происходит то же. И вот я, воодушевленная новым знанием, решила поделиться с одногруппником, пока мы обедали в столовой. Сначала он задал мне вопрос: "А кто такой Муссолини?", а когда я ответила, что он - основатель фашизма, он сказал гениальную фразу: "А как же Гитлер?". И тут я поняла, что всё не зря.

Я не претендую на критику фашизма в контексте истории, я лишь интересуюсь его идеологическим обоснованием, его теориями и идеями, многие из которых близки мне, кажутся мне разумными и достойными рассмотрения.
Прошу ярлык "фашистки" на меня не вешать.

Главная часть.

Муссолини любит кошек - их независимость, решимость, чувство справедливости и понимания священной неприкосновенности любой личности. (с) Ричард Чайлд.

P.S. Мой преподаватель по Истории Религий сказал бы: "Истинно кошки от Ахримана".

Я не зарабатывал на политике денег и всегда презирал тех, кто вёл существование паразитов, оставаясь где-то вдалеке от настоящей социальной борьбы. Я ненавижу людей, которые разбогатели за счёт политики. (с) Бенито Муссолини.

Со слезами на глазах смотрю в сторону нашей коррумпированной бюрократии.

Люди хотят видеть собственное достоинство отраженным в правительстве. (с) Бенито Муссолини.

"Достоинство" - слово, поражающее прямо в сердце. Я не один раз сличала его слова с нынешней ситуацией в России, и мысли обливались кровью и посыпались пеплом. Сравнивая тогдашнее национальное возмущение против правительства, разлагающего нацию, с постепенно возрастающим возмущением в нашей стране, я обретаю надежду. Вообще, мне кажется, нам бы сейчас не помешало что-то вроде фашизма.

Фашизм желает человека активного, со всей энергией отдающегося действию, мужественно сознающего предстоящие ему трудности и готового их побороть. Он понимает жизнь как борьбу, помня, что человеку следует завоевать себе достойную жизнь, создавая прежде всего из себя самого орудие (физическое, моральное, интеллектуальное) для её устроения. (с)

Фашизм - это учение о государстве, представляющемся абсолютом, тогда как индивид - относительное. Индивиды мыслимы только в государстве.
Муссолини говорит, что фашизм тоталитарен в том смысле, что для него не существует и не имеет ценности ничто человеческое и духовное вне государства. "Фашизм признаёт индивида, поскольку он совпадает с государством, представляющим универсальное сознание и волю человека в его историческом понимании". Следуя этой концепции, фашистское государство должно быть истинным выразителем и отражением желаний и стремлений своего народа.

Нация не есть раса или определенная географическая местность, но длящаяся в истории группа, то есть множество, объединенное одной идеей, какова есть воля к существованию и господству, то есть самосознание, следовательно, личность. (с)

Государство не уничтожает личность, но усиливает её посредством организованности и дисциплины, так же, как солдат в строю не умалён, а усилен числом своих товарищей. Государство не имеет целью забрать у индивида свободу, положенную ему природой, забрать у него само право быть личностью, но только ограничить бесполезные и вредные свободы (whatever it means).

Для фашизма государство - не ночной сторож, занятый только личной безопасностью граждан, также - не организация с чисто материалистическими ценностями для гарантии известного благосостояния и относительного спокойствия социального сосуществования, для осуществления чего было бы достаточно административного совета. <...> Государство, как его понимает и осуществляет фашизм, является фактом духовным и моральным, так как оно являет собой политическую, юридическую и экономическую организацию нации; а эта организация в своём зарождении и развитии есть проявление духа. <...> Это государство воспитывает граждан в гражданских добродетелях, оно даёт им сознание своей миссии и побуждает их к единению, гармонизирует интересы по принципу справедливости <...>. (с)

Немного об образовании.

Государство должно обеспечивать образование лишь тем, кто заслуживает его на основании своих способностей и предоставлять другим органам инициативу относительно тех учеников, которые не получили права на обучение в государственных школах. (с)

Я придерживаюсь аналогичной точки зрения. У меня всегда вызывало недоумение то, как в наших школах формируют классы так, что в итоге одарённые дети деградируют, а менее одарённые деградируют вдвойне. Дети, способные к более быстрому и качественному развитию интеллектуальных способностей должны заниматься отдельно, чтобы не тормозить процессы формирования и дать своим способностям полностью раскрыться. Менее одарённые дети (либо те, у которых в детстве этапы развития запаздывают) в таком случае либо получают мотивацию работать больше и лучше, чтобы догнать одарённых, либо окончательно убеждаются в том, что учёба - это не для них (множество моих знакомых и сейчас утверждают, что учёба не для них), и идут каким-либо другим путём. Мало ли путей.  Разумеется, такая система должна быть проницаемой, чтобы открыть путь инициативным и трудолюбивым.
Что касается непосредственно приведенной мысли, то действительно государство должно носить образец воспитания и образования, на который должны равняться все остальные учреждения. Если в государственную систему попадают все-кто-ни-попадя, как с этим дело обстоит в нашей стране, в итоге получается, что ни народ не может справиться со своим государством, ни государство со своим народом.

Средние классы воспринимают школу как должное, а потому не испытывают к ней уважения (с). Считаю эту фразу справедливой и по отношению к нашей стране. Вообще, читая его мысли относительно ментальности итальянцев, нахожу некоторые сходства с русским менталитетом.

Так же в наших школах слишком слабо развита ранняя специализация. Возможно, я не права, и усредненное образование лучше, но всё же считаю, что специализированные навыки нужно давать детям с детства, а то выходим мы в 17 лет из школы с пустым мешком за плечами (в основной массе). В России вообще очень остро стоит проблема навыков, необходимых во взрослой жизни.
I mean, нужно больше технических школ, математических, творческих, школ гуманитарного направления, школ с языковым уклоном. Латынь и философию, по-моему, тоже надо с детства прививать. Такой уж нынче мир, чтобы быть эрудированным, нужно иметь в распоряжении всю совокупность раннее открытых знаний.

Немного о демократии.

Демократия - это режим без короля, но с весьма многочисленными, часто более абсолютными, тираническими и разорительными королями, чем единственный король, даже если он и тиран. (с)

Breton. Manifesto of Surrealism.

Андре Бретон - основатель и идеолог сюрреализма. "Манифест сюрреализма" он начинает со сравнения реальности и сна. Сон, по его мнению, не менее важная и интересная часть жизни, чем реальность. Не успела я вспомнить очерк "О сновидениях" Фрейда, как оказалось, что именно его исследованиями вдохновлялся Бретон в попытках анализа собственных сновидений. Так же Бретон в самом начале говорит о том, что свобода - единственное, что его вдохновляет, что она поддерживает древний людской фанатизм, что мы недостаточно злоупотребляем ею. Он призывает снять ограничения с воображения. Галлюцинации и иллюзии, по его мнению, являются источниками удовольствия, которыми отнюдь не следует пренебрегать. Он рассказывает историю о том, как добился озарения путём голодания. В целом использование алкоголя, наркотиков, гипноза и голода с целью достичь глубин подсознания вполне характерно для сюрреализма. Сюрреализм отнюдь не стремится бежать от действительности, а, наоборот, завоевать область воображения и присоединить её к жизни, - говорит Мишель Лейрис.

Бретон предполагает, что мысль обладает самостоятельной силой и не нуждается в правках разума, что когда она выходит за границы рациональности, то обретает истинную эстетику и гениальность (он и его друг Филипп Супо провели эксперимент по созданию "автоматического" текста - "Магнитные поля", в результате которого выявили в обоих вариантах схожие композиционные недостатки и, вместе с тем,  "впечатление необыкновенного воодушевления, глубокую эмоциональность, изобилие образов столь высокого качества, что мы не смогли бы получить ни одного, подобного им, даже в результате долгой и упорной работы").

Главные понятия сюрреализма изначально стали реализовываться в поэзии: автоматизм, сцепление свободных ассоциаций, главенство подсознательного, прежде всего сновидений, аллюзии.

Сюрреализм - чистый психический автоматизм, имеющий целью выразить или устно, или письменно, или другим способом реальное функционирование мысли. Диктовка мысли вне всякого контроля со стороны разума, вне каких бы то ни было эстетических или нравственных соображений (с) Бретон.

Сюрреализм основывается на вере в высшую реальность определенных ассоциативных форм, которыми до него пренебрегали, на вере во всемогущество грёз, в бескорыстную игру мысли. Он стремится бесповоротно разрушить все психические механизмы и занять их место при решении главных проблем жизни (с) Энциклопедия философских терминов.

Я рассказываю хорошо известную историю, перечитываю знаменитую поэму: вот я стою, прислонившись к стене, уши у меня зеленеют, а губы превратились в пепел (с) Поль Элюар.


Пещерный медведь и его приятельница выпь, слоеный пирожок и слуга его рожок. Великий Канцлер со своей канцлершей, пугало-огородное и птичка-зимородная, лабораторная пробирка и дочь ее подтирка, коновал и брат его карнавал, дворник со своим моноклем, Миссисипи со своей собачкой, коралл со своим горшочком. Чудо со своим господом Богом должны удалиться с поверхности моря (с) Макс Мориз.

Зато мы, люди, не занимающиеся никакой фильтрацией, ставшие глухими приемниками множества звуков, доносящихся до нас, словно эхо, люди, превратившиеся в скромные регистрирующие аппараты, отнюдь не завороженные теми линиями, которые они вычерчивают, – мы служим, быть может, гораздо более благородному делу. Вот почему мы совершенно честно возвращаем назад «талант», которым вы нас ссудили (с) Андре Бретон.

Все школьницы разом

Часто ты вонзая в землю каблук говоришь как если бы

На кусте раскрывался цветок дикого

Шиповника кажется целиком слитого из росы

Говоришь Все море и все небо ради одной

Детской счастливой сказки в стране пляски а лучше ради

Одного объятья в тамбуре поезда

Летящего в тартарары сквозь пальбу на мосту а еще лучше

Ради одной бешеной фразы из уст

Глядящего на тебя в упор

Окровавленного человека чье имя

В отдалении перелетает с дерева

На дерево то появляясь то исчезая среди

Нескончаемых снежных птиц

Одной фразы где же всё где

И когда ты так говоришь все море и все небо

Рассыпаются брызгами словно

Стайка девочек по двору интерната

С очень строгими правилами поведенья

После диктанта в котором они быть может

Вместо "вещее сердце"

Написали "вещи и сердце"

Уж лучше жизнь

Уж лучше жизнь чем плоские эти призмы кричащие краски
Чем эти смутные времена и жуткие эти машины в которых бьется холодный пламень
Чем перезрелый камень
Уж лучше сердце — опасная бритва
Чем бормочущий пруд
Чем растекающийся по воздуху и по земле белый туман
Чем брачный благовест который окрутит меня со вселенской суетой —
Уж лучше жизнь

Уж лучше жизнь с путаницей простыней
С рубцами побегов
Уж лучше жизнь уж лучше круглый витраж над могилой моей
Жизнь и рядом другой человек просто рядом другой человек
Чтобы звучало ТЫ ЗДЕСЬ и в ответ раздавалось ТЫ ЗДЕСЬ
Увы меня здесь в сущности нет
Но все же пускай мы и смерть превратим в игру —
Уж лучше жизнь

Уж лучше жизнь уж лучше жизнь достопочтенное Детство
Лента которую из кармана тянет факир
Похожая на рельсу по которой куда-то пятится мир
Даже если солнце — просто обломок затонувшего корабля
Все равно оно похоже на женское тело
И мыслишь провожая взглядом всю траекторию
Или просто закрыв глаза на таинственную грозу
что зовется твоею рукой —
Уж лучше жизнь

Уж лучше жизнь с ее залами ожидания
Где знаешь что все равно тебя не допустят внутрь
Уж лучше жизнь чем эти хоромы для омовений
Где тебя окрутят под видом услуги и неги
Уж лучше жизнь бесприютная длинная
Чтобы книги запирались на самых надежных полках
Чтобы там было лучше легче вольнее —
Уж лучше жизнь

Уж лучше жизнь презрительная подоплека
Этой разительной красоты
Как противоядие совершенству которое так желанно и так жестоко
Жизнь это девственные листы подорожной
Городишко навроде Понт-а-Муссона
И поскольку сказалось все раз навсегда —

Уж лучше жизнь

И как лаконичное завершение:

Я вижу их груди и это звезды
Качающиеся на волнах
Их груди внутри которых всегда рыдает незримое синее молоко

Constraint.

До чего ограниченными и скованными нас может воспитать общество! Сегодня я ночую в пустой квартире: пляши, прыгай на диване, пой Someone Like You во всю глотку, ходи по квартире голой, делай что захочется... Но нет, я уже отвыкла от такой свободы действий, мне повсюду мерещится наблюдатель, и от этого ощущения никуда не деться, оно уже въелось в мою кожу, мышечные ткани, кости. Я привыкла соблюдать определенный этикет, привыкла жить, не переступая границ, за которыми начинается чужая жизнь. И вот чего мы хотим, когда говорим о свободе? Мы не можем её взять даже когда есть шанс, даже когда она будто бы сама стелется к нашим ногам.

А может быть, сегодня я просто очень устала. Может быть, сегодня просто неподходящий день. Нельзя ведь наслаждаться свободным пространством и полным одиночеством, когда этого и не хочется...

Да, сейчас это то, чего я меньше всего хочу, чего я так тщательно избегаю. Впрочем, безрезультатно.

When I'm trying to start writing a letter to you...

Депрессивное отступление.

Мы, как и все люди до нас, живём в иллюзиях, это вполне соотносится с человеческой природой и непреодолимым невежеством. Но что раздражает меня конкретно в моём поколении – это то, что мы сомневаемся в собственных иллюзиях. В Средние века, в эпоху Просвещения, в античность, в конце концов, люди верили в какие-то совершенно фантастические (по современным меркам) вещи, и если кто-то пытался их разуверить, сажали его на кол и объявляли ересью. Они боролись за свои иллюзии. Мы же, всё так же живущие самообманом в системе ценностей, придуманной нашим же мозгом и существующей в нём же, умудряемся трусливо поджимать лапы, когда нам указывают на дыры в мировоззрении. Мы больше не отстаиваем своих взглядов, более того, мы не уверены в них. Мы запутались, ничто больше не истинно для нас и не свято. Мы превратили способность мыслить критически и подвергать сомнению в неспособность мыслить вообще, в воплощение страха. Мы явили собой абсолютную неготовность отстаивать собственную позицию. Быть может, извращенный рационализм отобрал у нас большую часть потенциальных аргументов. Быть может, у нас и нет никакой позиции. Мы просто существуем: серые понурые колоски, взращенные на почве бессмысленности.

Brodsky. I am sitting near the window.

Я всегда твердил, что судьба - игра.

Что зачем нам рыба, раз есть икра.

Что готический стиль победит, как школа,

как способность торчать, избежав укола.

Я сижу у окна. За окном осина.

Я любил немногих. Однако - сильно.

Я считал, что лес - только часть полена.

Что зачем вся дева, раз есть колено.

Что, устав от поднятой веком пыли,

русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.

Я сижу у окна. Я помыл посуду.

Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке - ужас пола.

Что любовь, как акт, лишена глагола.

Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,

вещь обретает не ноль, но Хронос.

Я сижу у окна. Вспоминаю юность.

Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.

И что семя, упавши в дурную почву,

не дает побега; что луг с поляной

есть пример рукоблудья, в Природе данный.

Я сижу у окна, обхватив колени,

в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива,

но зато ее хором не спеть. Не диво,

что в награду мне за такие речи

своих ног никто не кладет на плечи.

Я сижу у окна в темноте; как скорый,

море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо

признаю я товаром второго сорта

свои лучшие мысли и дням грядущим

я дарю их как опыт борьбы с удушьем.

Я сижу в темноте. И она не хуже

в комнате, чем темнота снаружи.

Charles Baudelaire. Une Charogne.

Чтобы добраться до всех потаённых смыслов в стихотворении мало будет, наверное, прочитать все его переводы, я даже несколько вариантов на английском прочитала, ибо французский мне пока недоступен. Да что я, везде анализ нужен.

Вы помните ли то, что видели мы летом?
Мой ангел, помните ли вы
Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,
Среди рыжеющей травы?
 
Полуистлевшая, она, раскинув ноги,

Подобно девке площадной,

Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,
Зловонный выделяя гной.
 
И солнце эту гниль палило с небосвода,
Чтобы останки сжечь дотла,
Чтоб слитое в одном великая Природа
Разъединенным приняла.
 
И в небо щерились уже куски скелета,
Большим подобные цветам.
От смрада на лугу, в душистом зное лета,
Едва не стало дурно вам.
 
Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи
Над мерзкой грудою вились,
И черви ползали и копошились в брюхе,
Как черная густая слизь.
 
Все это двигалось, вздымалось и блестело,
Как будто, вдруг оживлено,
Росло и множилось чудовищное тело,
Дыханья смутного полно.
 
И этот мир струил таинственные звуки,
Как ветер, как бегущий вал,
Как будто сеятель, подъемля плавно руки,
Над нивой зерна развевал.

То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий,
Как первый очерк, как пятно,
Где взор художника провидит стан богини,
Готовый лечь на полотно.
 
Из-за куста на нас, худая, вся в коросте,
Косила сука злой зрачок,
И выжидала миг, чтоб отхватить от кости
И лакомый сожрать кусок.
 
Но вспомните: и вы, заразу источая,
Вы трупом ляжете гнилым,
Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая,
Вы, лучезарный серафим.
 
И вас, красавица, и вас коснется тленье,
И вы сгниете до костей,
Одетая в цветы под скорбные моленья,
Добыча гробовых гостей.
 
Скажите же червям, когда начнут, целуя,
Вас пожирать во тьме сырой,
Что тленной красоты - навеки сберегу я
И форму, и бессмертный строй.

The Prospects of Immortality. Robert Ettinger.

В детстве, потом в юности, а иногда и будучи взрослыми все люди мечтают о чём-нибудь недостижимом, далёком как звёзды. Я, с детства завороженная книжками жанра фэнтези, вплоть до окончания школы мечтала о бессмертии. Я тщательно обдумывала, что я стала бы делать (бессмертие, конечно, предполагает неограниченное время, но тогда мне не хотелось медлить, хотелось нестись сквозь время, сметая всё на своём пути). Я всегда страдала от осознания невыносимой краткости человеческой жизни, может быть, поэтому я дочитала эту книгу до конца.

У меня такое чувство, что я совершенно разучилась излагать свои мысли, отупела что ли. Тем не менее, напишу пару слов об этой книжке.

Поначалу продираешься сквозь страницы помпезных обещаний о прекрасном далеком будущем, полном счастья и высоких технологий, комфорта и бессмертия. Обещания эти идут одно за другим, без каких-либо подтверждений, оснований, фактов или хотя бы гипотез. Сложно представить себе вот так с ходу всё, что там написано. Лично мне с самого детства общество прививало мысль, что человек смертен.

Но потом начинается-таки изложение фактов: результаты разных исследований, открытия, теории. Рассказывается не только о проблемах заморозки вроде того, как заморозить тело, чтобы кристаллы льда не повредили клетки, как разогреть тело быстро и равномерно, чтобы избежать необратимых повреждений, как удалить из тела защитный агент, как избежать пагубного воздействия радиации на протяжении заморозки и т.п., но и о том, что ведутся исследования процессов старения, выращивания человеческих органов отдельно от организма и способности разных тканей и органов к регенерации.
Вообще, что только учёные не исследуют, как оказалось...

В главе про совместимость науки с религией говорилось о том, что чем длиннее жизнь человека, тем больше у него шансов на спасение. Душа хоть и создана по образу Божьему, но это несовершенный образ.
Будь у нас настоящая мотивация, широкий взгляд, поменьше эгоизма и побольше времени, сколько трудов могло бы быть закончено, сколько открытий сделано (как на индивидуальном уровне, так и общечеловеческом). Мечты, мечты.
Возможно, выбор стал бы для нас не таким тягостным. Например, выбор дела всей своей жизни. Я бы изучила все области науки, которые меня привлекают, не останавливаясь  на одной за неимением времени и второго шанса, не оглядываясь с грустью на другие.
И вообще здесь довольно интересное размышление о религии. Суть религии не конкретно в почитании Бога и подчинении себя ему, но в крайней потребности человека в преданности и братстве (и, конечно, в смысле). Это в некоторой степени обличает неисповедимый путь, каким я сама пришла к религии.
Сначала я думала, что устала ни во что не верить (особенно в людей и человеческие отношения), но потом осознала, что верю во многое, и верю искренне. Это на какое-то время отложило мой диалог с религией.
И лишь прочитав эту главу, я поняла, что, возможно, к религии меня привело одиночество. То душевное одиночество, которое начало опустошать меня с подросткового возраста. Одиночество, опять же, вызванное отчасти полным разочарованием в преданности одного человека  другому, и отсюда необходимости в преданности более высокой. Впрочем, эту тему я буду обдумывать ещё не один календарный цикл.
Ещё очень интересное размышление на тему расширения возможностей нашего мозга при помощи соединения его с машиной. Правда, знание стихотворений Бродского наизусть стало бы обыденной серостью.
И, в конце концов, возможно, однажды мы перестанем быть заложниками нашей наследственности, просто "коробочками для генов".

Очаровательная цитата из книги:

Человеческая жизнь всегда в значительной степени основывалась на фанатической лжи и самообмане, что стало следствием бесконечных усилий разрешить неразрешимое, примирить непримиримое и объяснить необъяснимое. Большинство из нас предпочитает притворство разочарованию.

Favourite films.

Унесённые ветром 1939г.

Сабрина 1954г.

Забавная мордашка 1957г.
Завтрак у Тиффани 1961г.
Мой сосед Тоторо 1958г.
Унесённые призраками 2001г.

Кто-то там поёт 1980г.

Бурлеск 2010г.

Океаны 2009г.

Лавка чудес 2007г.

Шоколад 2000г.

Сорванцы из Тимпельбаха 2008г.

Фрида 2002г.

Звездные войны 1977-2005гг.

Разрисованная вуаль 2006г.

Шаг вперёд 2006-2012гг.

Пина: Танец страсти 2011г.

Облачно, возможны осадки в виде фрикаделек 2009г.

500 дней лета 2009г.

Балто 1995г.

Титаник 1997г.

Хатико: Самый верный друг 2009г.

Форест Гамп 1994г.
Жизнь как чудо 2004г.
Мемуары гейши. 2005г.

Handwriting.

Почитала в интернете про графологию, даже прошла пару небольших тестов. Удивительно, но при сличении собственного почерка с описанием в статьях, выяснилось, что всё про меня (ну, уж насколько я сама себя знаю и могу адекватно о себе судить). Это прям сам-себе-психолог. Меня даже порадовала расшифровка, многие вещи, которые приписываются ею мне, я очень ценю как в других, так и вообще.

> Человек, оставляющий широкий пробел между словами, предпочитает значительную часть времени проводить в одиночестве и нуждается в обширном личностном пространстве. Это уж совсем про меня.

Как оказалось, я человек деятельный и с широкой натурой, спокойный и рассудительный, у меня развитое эстетическое чувство, интуиция преобладает над логикой.

В конце всех статей написано, мол, не верьте поверхностному анализу, но если в принципе это про меня, значит, это про меня. Железная логика.