Asceticism plan.

1. Отказ от посещения кафе и кинотеатров.

Кино можно скачать и дома посмотреть, да и поесть тоже можно дома (или в гостях, что даже еще лучше ^_^)

2. Отказ от излишеств в еде (я имею в виду конфеты, сникерсы, фастфуд). Пожалуй, отказаться от этого совсем никак не получится, но вполне можно попытаться умерить свои пристрастия.

3. Отказ от покупки книг (покупать только те, текст которых не получается найти в интернете, плюс те, которые всегда нужны под рукой). Ещё и деревья спасу.

4. Отказ от шопинга.

У меня целая куча вещей, и очень малый процент из них может так или иначе считаться изношенным. В конце концов, пока не появились неисправимые дыры, носить можно. Придется искать другие способы ощущать себя красивой и справляться со стрессом. Пожалуй, я не смогу отказать себе в покупке дешевых вещей во время распродаж - и то даю обещание тщательно всё обдумывать.

5. Отказ от передвижения на транспорте, который не принимает студенческие карты (только когда уже всё отмёрзло или совсем нет времени).

6. Отказ от покупки дополнительных средств для самоубийства. Только подручные материалы.

7. Отказ от покупки любых вещей, без которых более или менее можно обойтись, что бы это ни было.

Думаю, пока с меня хватит. Мне очень нужно сберечь как можно больше денег. Да поможет мне Бог в моих начинаниях. Пусть он придаст мне сил бороться со своей сущностью.

Так или иначе, у меня есть велосипед! Не знаю, к чему это, если честно.

Nothing.

Всё дело в том, что у меня ничего нет. А то, что есть - его тоже на самом деле нет. Это иллюзия.

Просто представьте себе, что у вас совсем ничего нет.

Что вы испытаете тогда? Свободу.

Возможно, вам покажется, что вы свободны.

Всё дело в том, что это невыносимо грустно - когда у вас ничего нет. Всё теряет свои причины и следствия, и вы находите себя голым на автостраде, бредущим в никуда.

Это не когда вы потеряли всё. Ваша жизнь разрушена. Вы в отчаянии, всё потеряло смысл.

Это когда у вас просто ничего нет.

Ничего. Нет.

One story away from my mind

Всем сандвичам в этом кафе мы предпочитали итальянский. Он был самым простым и удовлетворял вкусам нас обоих. Кафе находилось на цокольном этаже жилого здания в центре города, где мы любили гулять, и рядом находился наш любимый кинотеатр, в котором показывали разные не массовые фильмы, потому это место стало одним из наиболее часто посещаемых нами.

Каждый раз, как мы приходили, за стойкой стоял этот парень. В фирменном зеленом фартуке и теннисной кепке. Меня сводила с ума его наивная улыбка, его красивое лицо. Мне было сложно оторвать от него взгляд, перестать снова и снова прокручивать в голове делали его внешности.

Однажды, я думаю, это был день, когда я окончательно сошла с ума, я пришла в это кафе одна, и мы занимались любовью в уборной. Помешательство. Дикость.

Я была влюблена в него, в этого прекрасного юношу. Я превозносила его красоту.
Всё это напоминало фотографию, на которой изображен хаос.
Раз за разом, снова и снова - повторяющееся безумие. Система, зацикленная на себе.
Воронка.

Он вернулся с подносом. Сандвичами и колой. Я отвернулась от стойки с кассой и улыбнулась ему.

Мы всегда приходим сюда вместе, и у нас есть еще несколько любимых мест. Моё сердце наполняется нежностью, когда я смотрю в его голубые глаза, смотрю, как он ест.

В моей голове существуют миллионы меня, и они все живут своей жизнью. Они сами выбирают реальность, формируют ее.

Бесконечные слайды.

Может быть, я сейчас занимаюсь сексом с парнем из кафе, и думаю о том, что у меня есть любовь всей моей жизни, он сидит передо мной и рассказывает мне, как прошел его день в школе: он объяснял детям импрессионизм. Или барокко?

Может быть, я сижу в своей квартирке с желтой кухней, смотрю какой-нибудь фильм и представляю себе своё будущее.

Сейчас я здесь. В самом счастливом варианте своего бытия.

На подоконнике снег. Над окном решетка. Я вижу ноги, которые шагают мимо. Шаги - как отпечатки пальцев - уникальны. Это становится ясно, когда долго и пристально наблюдаешь за походками.

Okinawa

Сегодня Галя напомнила мне про возможность поездки на Окинаву. Учить японский на всё лето. Это просто безумно заманчивая идея, я бы там работу нашла, и вообще что угодно! Я так хочу поехать.

Просто я знаю, что нужно разъезжать повсюду, пробовать себя, получать знания и навыки именно в молодости, потом будет не до того, и мне очень хочется по максимуму использовать свои возможности для саморазвития.

Само обучение стоит 40 тысяч, плюс очень дорогой перелет, общежитие и деньги на питание и пр. Выходит около 100 тысяч. На Черногорию ушло где-то 60 000. Дорого дорого дорого  :(

Ещё я очень надеюсь, что получится съездить в Испанию, когда я выучу язык. Я уже говорила с мамой об этом, она не сказала ничего определенного, но я знаю точно, что они с Андреем всегда поддержат меня в подобных начинаниях. К слову, из-за испанского и поступления в мед. колледж мне придется отказаться от изучения китайского (сейчас Лёня радостно вскочит со стула и закричит: "ЙЕС!!!"), это слишком много...

Quiet November evening.

Это был конец ноября. Город на границе заснеженности. После полуночи. Это было на диване, моя голова на его коленях, глаза закрыты. Мы собирались почитать вместе, но заговорили о будущем. Эти, с бесконечной вариативностью, разговоры заставали нас в любом месте, при любых обстоятельствах: в кафе на прошлой неделе мы вдруг заговорили о коротком свадебном платье с кружевом, и еще несколько часов посвятили обсуждению этого события, забыв о делах и времени.

Мы на диване, в комнате, оформленной по всем традициям прошлого века. Мои ровесники говорят:

- Этот убогий стиль.

Эта комната напоминает мне зал в дедушкиной квартире. Мебель, ковер на полу, каждая деталь возвращает меня к детству, в тот миг, когда сердце превратилось в мощную колонку, заполнив своим стуком мой слух и отдаваясь вибрацией во всем теле. Я слышала медленное шарканье бабушкиных ног в истрёпанных тапочках по линолеуму в коридоре, чей рисунок никогда не укладывался в моём мировоззрении, оттопыривая его в разные стороны. Как невидимая соринка в глазу. С виду всё в порядке, но что-то не даёт покоя, чешется и сводит с ума.

Я хватаю со стола пульт и бесшумно запихиваю его под кресло, затем так же бесшумно, в шерстяных носках скользя по деревянному полу, выкрашенному в красный цвет, несусь в дальнюю комнату. Там меня ждёт сборник миллиарда вкусных блюд для микроволновки – тогда я утоляла жажду чтения глупыми бабушкиными книгами и бесконечным перечитыванием нескольких фраз на календарях в кухне.

Бабушка входит в зал и садится в кресло. Через пять минут я слышу ругательства: она не может найти пульт.

На стене рядом с кроватью висит ковер. Я множество раз разглядывала узор, от краев к центру – как воронка.

Бабушку парализовало, когда мне было 10. Очень долго она мучилась, медленно теряя рассудок, забирая с собой заодно всё дедушкино здоровье.

Теперь я не могу заходить в эту квартиру. Там всё тот же уют и спокойствие, что и раньше. Изменилось только одно. Стало пусто. Словно жизнь высосали из этих комнат каким-то вселенским пылесосом, всю до крошки.

Мы на диване, мои глаза закрыты, и я представляю себе, что мы в той же позе на резной скамье в парке – удивительной красоты скамье с витиеватыми железными ножками. В парке всё зеленое, бабочки носятся вокруг в безудержном веселье полудня, наполненного жизнью до краёв. Отовсюду слышно щебетание птиц. Их болтовня о том, о сём.

Он одет в серое длинное пальто, на голове стильная, хоть и простого кроя, шляпа. В левой руке он держит коричневую трость. Весь его вид пронизан ощущением лёгкости и простоты.

На мне кружевное белое платье с маленьким бантом спереди. На животе раскрытая книга.

Он говорит:

- Если бы тебя не было, было бы очень темно. Мрачно.

Я улыбаюсь. Кто-то кинул камешек в пруд – слышен отдалённый всплеск.

Мы на диване. В один из вечеров, которые мы проводим вместе раз в неделю. На столике бутерброды с малиновым джемом. На улице очень холодно: в комнате открыто окно, и время от времени по коже проходится ветер. Когда его нет рядом, мне не хочется выходить туда. Одной там ещё и тоскливо, как будто сама тоска сгущается за моей спиной, растёт, закрывая собой свет, обволакивает всё вокруг, но не обгоняет, давая возможность продолжать свой путь. Однако я точно знаю, что за спиной у меня тёмная бесформенная субстанция.

Мы всё еще там, мои глаза закрыты, он говорит о шахматах, о просчитывании будущего, о возможностях. На столике пустая кружка. Тяжелый учебник испанского, между страниц которого мы храним в заначке все свои планы на будущее, все мечты и желания.

I go crazy.

Начнем с этого.